Очевидно, что государственная политика в области промышленной безопасности, основы которой сейчас разрабатывает Ростехнадзор, будет учитывать лучшие отраслевые практики и решения. В России, да и в мире, к числу таковых принято относить систему обеспечения пожарной безопасности объектов корпорации ПАО «Газпром». Эта система включает в себя не только набор готовых решений, но и принципы отбора технологий, оборудования и исполнителей, то есть целый комплекс мер по минимизации пожарных рисков.

Герой этого номера – Рамис Тагиев, создатель системы пожарной безопасности «Газпрома», Вице-Президент Национальной палаты инженеров, Академик Российской Национальной Академии Наук Пожарной Безопасности, действительный член Академии Технологических Наук России, уникальный специалист, чьи компетенции признаны далеко за пределами газодобывающей промышленности. Свою систему и промышленную экспертизу Рамис Тагиев рассчитывает сделать универсальной и применить в других отраслях.

 

Беседовал: Николай Воронин

Справка

Рамис Марданович Тагиев, доктор технических наук.  Окончил Высшую инженерную пожарно-техническую школу МВД СССР (ВИПТШ МВД СССР) по специальности «Противопожарная техника и безопасность». С 1999 года – кандидат, с 2006 года – доктор технических наук. Действительный член Всемирной академии наук комплексной безопасности (ВАН КБ), Российской Национальной Академии Наук Пожарной Безопасности (НАНПБ), Академии Технологических Наук России, член жюри отраслевой премии «За укрепление безопасности России», член комиссии по присуждению премий ПАО «Газпром» в области науки и техники, входит в состав оргкомитета международной выставки «Пожарная безопасность XXI век»

С перерывом на учебу в ВИПТШ МВД СССР прошел путь от начальника караула до начальника Морского отряда пожарной охраны ПО «Каспморнефтегазпром». Руководил подразделениями морской пожарной охраны при ликвидации фонтанов и пожаров на морских глубоководных основаниях.

Работал начальником созданной им морской пожарной группы по охране объектов добычи нефти и газа СП «Вьетсовпетро» (Вьетнам), затем в «Газфлоте» ОАО «Газпром».

На протяжении более 12 лет возглавлял управление противопожарной безопасности и новой техники ООО «Газобезопасность» ПАО «Газпром».

Награжден отраслевыми и государственными наградами: медалями «За отвагу на пожаре», «300 лет Российскому флоту», «За безупречную службу» — I, II, III степеней, медалью МЧС России «За содружество во имя спасения», нагрудным знаком «Лучшему работнику пожарной охраны» — дважды, «За отличную службу в МВД», нагрудным знаком МЧС России «За заслуги», «15 лет МЧС России», орденами ВАН КБ «За службу России» II и I степени, благодарностью Минпромэнерго России. Лауреат премии ОАО «Газпром» в области науки и техники — дважды, Российской национальной отраслевой премии «За укрепление безопасности России» — «Зубр».

Одна из характерных особенностей нашего времени: люди берутся выступать в роли экспертов там, где они совершенно некомпетентны.

Я призываю всех, кто желает порулить в области пожарной безопасности, проявлять себя именно в той области, в которой они являются специалистами, не пытаясь осуществлять деятельность в тех областях, в которых они ничего не понимают. В пожарной безопасности полно дилетантов, слишком много. И это одна из бед, которые тянут нас назад.

Когда я пришел в «Газпром газобезопасность», это было в 2003 году, то столкнулся с тем, что на каждом шагу проектные институты применяли нелепые решения на основании нормативов. В частности, норматив требовал обязательно оснащать помещение операторной системой газового пожаротушения. Представляете: сидит оператор, занимается технологическим процессом, и в это время происходит авария. Он должен оперативно принимать решения: что отключить, кого вызвать, как оповестить. А в это время у него над головой начинает распыляться газ. И вместо того, чтобы координировать процесс ликвидации аварии, оператор все бросает и покидает помещение. Абсурд. Мы смогли убрать это требование, и операторные прекратили оснащать системами автоматического пожаротушения, а там, где оно было уже установлено, мы такие системы просто отключили. Была масса таких абсурдных требований и решений.

Одна из главных моих удач — разработка и внедрение систем автоматической противопожарной защиты объектов газовой отрасли: «Системы автоматической противопожарной защиты газоперекачивающих агрегатов локально по объему, в помещениях свыше 1000 метров кубических» и «Системы автоматической противопожарной защиты установки комплексной подготовки газа с применением дренчерной системы с добавлением в воду пленкообразующего пенообразователя».  За каждую из этих систем мы получили отраслевую премию «Газпрома» в области науки и техники. Для объектов газовой отрасли это самые эффективные системы.

Мы убирали избыточные требования в проектах, меняли подходы к пожаротушению — и в результате получили противопожарную систему с быстродействием в десятки раз выше, а стоимостью втрое дешевле. Для объектов транспортировки газа приняты исключительно системы газового пожаротушения на основе двуокиси углерода. Что касается установок комплексной подготовки газа (УКПГ), где применяются горючие вещества в жидкой фазе, то там ранее использовались системы пожаротушения на основе пены средней кратности. Что это такое специалисты хорошо знают: специальные насосные станции и запас в 60 тонн раствора пенообразователя, который каждые два года нужно менять, трубопровод, пеногенераторы. Но самое главное, эта система по нормативам включается спустя 3 минуты после подачи сигнала. То есть ее инерционность – огромна. При этом все, что может сгореть, к этому времени уже сгорает, в том числе сгорают кабели управления, после чего система просто отключается. Инерционность внедренных нами систем минимальна. Они обеспечивают тушение всего за 20 секунд.

В процессе работы часто возникали ситуации, идущие вразрез с действующей нормативной базой. Много нелепых требований нам удалось обойти, убеждая в своей правоте Департамент надзорной деятельности МЧС. Например, исключили объемное тушение в ангарных укрытиях газоперекачивающих агрегатов. Потому что там уже имелась автоматическая система газового пожаротушения двигателя — наиболее опасной части газоперекачивающего агрегата. Это дало до 70 миллионов руб. экономии на каждом объекте.  Обошли запрет на тушение пожаров в цехах осушки газа, применив водяное орошение аппаратов колонны, что позволило избежать эскалации аварии при пожаре.
Еще одно решение, опередившее требования нормативов: при проектировании системы противопожарной защиты компрессорной станции «Портовая» на газопроводе «Северный поток» встал вопрос обеспечения противопожарной защиты печей огневого подогрева газа. Существующие нормы требовали строить котельную по выработке пара мощностью 50 тонн в час, чтобы в случае возникновения пожара сделать паровую завесу и отсечь печи от технологического оборудования.  Срок эксплуатации компрессорной станции – в среднем 25 лет. И все эти 25 лет котельная должна вырабатывать этот пар и быть наготове. Но печи сейчас совершенно другие, в них уже заложена мощная система безопасности – и автоматический сброс пламени, и свои отсечные устройства, и много еще чего. Проанализировав ситуацию, обратились в надзорный департамент МЧС и нашли там понимание в решении этой проблемы, сэкономив на проекте огромные деньги. И таких примеров я могу привести массу.

Мы разработали собственную концепцию обеспечения пожарной безопасности объектов ОАО «Газпром». Ввели оптимальные критерии необходимости создания подразделений пожарной охраны, согласовали их в МЧС и Главгосэкспертизе. При обустройстве Бованенковского месторождения, по расчетам специалистов из Государственной пожарной службы ЯНАО, нам пришлось бы построить шесть пожарных частей и опорный пункт для тушения крупных пожаров с личным составом в 1 200 человек. Все это в голой тундре. В условиях Крайнего Севера содержание одного пожарного обходится примерно в 1 миллион руб. в год. 1200 человек, содержание техники — это почти 1,5 миллиарда. Когда мы сделали расчет по нашим критериям, оказалось, что на этом месторождении достаточно всего две части по 56 пожарных. Где 1200, и где 110? И самое интересное, что через полгода после сдачи объекта на месторождении произошел крупный фонтан, и ничего, все справились, замечательно. И это вновь была экономия на миллиарды.

Все свои идеи мы проводили через Научно-технический совет МЧС Российской Федерации. И я всегда выражал, и сейчас тоже хотел бы выразить огромную благодарность тогдашнему директору надзорного департамента МЧС Юрию Ивановичу Дешевых и его сотрудникам Анатолию Николаевичу Гилетичу, Андрею Александровичу Макееву которые нас поддерживали во всех начинаниях.

Концепция противопожарной защиты объектов «Газпрома» содержит как подходы к выбору систем, так и критерии целесообразности создания подразделений пожарной охраны на защищаемом объекте. Критерии абсолютно отличаются от заложенных в нормативных документах. В результате «Газпром» каждый год экономит несколько миллиардов рублей, но при этом с 2005 года на объектах компании не произошло ни одного пожара. И в этом немаловажная заслуга и роль решений и инноваций, которые мы применили. Больше того, система продолжит работать и после моего ухода из компании, потому что в ней заложен большой резерв устойчивости.

Система пожарной безопасности «Газпрома» разработана мной. Иногда говорят, это нехорошо, и правильно говорить «разработана нами». Но она разработана мной, утверждена руководством «Газпрома», и слава Богу, до сих пор не отменена. Такой системы нет ни одной в одной другой компании. Я пытался развивать ее после того, как произошли крупные пожары с человеческими жертвами на объектах «Роснефти» в 2014 году, обращался в Министерство энергетики о целесообразности распространения газпромовских подходов на другие компании ТЭК. Только такая система – разработанная с учетом отраслевой специфики, технологических решений, основанная на квалифицированной экспертизе и опыте не ангажированных специалистов — приводит к тому, что в области пожарной безопасности идут положительные сдвиги, а количество пожаров и гибель людей сводится к минимуму.

В чем заключается суть этой системы и почему она не работает в других компаниях? Мы установили процедуру отбора исполнителей и сопровождения проектов. Кроме того, после изучения практики обеспечения противопожарной безопасности всех объектов газовой отрасли, определили наиболее эффективные системы противопожарной защиты.

Мы запретили порошковую, аэрозольную системы пожаротушения, отказались от тонкораспыленной воды и тушения на основе пены средней кратности. Эти системы просто-напросто были исключены раз и навсегда, чтобы потом голова не болела и не приходилось каждый раз объяснять, почему это нельзя, а это можно. В частности, аэрозольная система, которая в 90-е годы была широко распространена, родилась из конверсии. Начали сокращать вооружения, осталось много ракетного топлива, его не знали, куда утилизировать, и придумали: добавили туда какой-то замедлитель, топливо горело, а порошковые продукты сгорания как бы тушили. Но что такое аэрозольное тушение? Это факел длиной два метра. Он сам горит как в ракете. При этом, если система самопроизвольно включится, то просто-напросто сама станет причиной пожара, что и случалось. Порошковое тушение тоже самое – может сработать, но не потушить. После него надо убирать два месяца, а часто просто выбрасывать уже негодное оборудование. Что касается тонкораспыленной воды, то ее нельзя применять на промышленных объектах по той простой причине, что она не нормирована. У нее нет объемной концентрации тушения, нет интенсивности на площадь. Просто производитель дает гарантию, что эта система будет хорошо работать, и все.

 «Газпром газобезопасность» требовала от каждого разработчика систем пожарной безопасности полный пакет документов. Кто будет разрабатывать, какой специалист, где он учился, что он умеет, где и что разрабатывал до этого? И часто оказывалось, что он разработал какую-то систему в детском саду, либо в магазине, либо в коровнике, и теперь рвется в «Газпром». Приглашаю, говорю: «Извините, вы, конечно, может быть, хорошо, на дельтаплане летать научились. Но этого недостаточно для пилотирования Боинга!». Естественно, таких не согласовывали. Конечно, было много недовольных, масса жалоб, но потом привыкли. После проверки исполнителя техническое задание прямо с первой строчки нами проверялось и сопровождалось. Без подписи «Газпром газобезопасности» проект дальше не двигался. Разработанный по техническим требованиям и по техническому заданию проект опять возвращался к нам — на согласование в отдел экспертизы и нормативной работы, который был создан в Газобезопасности. После утверждения проекта проверялась рабочая документация: покажи, что ты ни в чем не накосячил. На этапе, когда происходила закупка оборудования, специализированная организация Газпрома присылала нам опросные листы и сводно-заказные спецификации. И мы проверяли, кто поставляет оборудование, и то ли это оборудование, которое предусмотрено проектом. Вот это и есть система, которая позволила обеспечить надлежащий уровень пожарной безопасности объектов «Газпрома». В вашей компании все так же устроено?

Противопожарная защита «Газпрома» — самая эффективная в мире. Это факт, есть показатели, и никуда от этого не денешься. В ее основе – критерии, которым должны соответствовать любые системы пожаротушения, применяемые в компании. Этих критериев несколько, и если система, которую мы рассматриваем, не отвечает хотя бы одному, то она отбраковывается. Критерии эти таковы: система должна на 100% потушить пожар, иметь минимальную инерционность, исключать повторное возгорание, обеспечивать защиту соседнего с горящим оборудования, иметь нулевой ущерб от срабатывания, унификацию на всех однотипных объектах отрасли. Наконец, система должна быть надежна, проста в обслуживании и иметь оптимальную цену. Других систем мы не применяем.

Было время, когда на объектах «Газпрома» пожарных было больше, чем газовиков. Приходил большой пожарный начальник и говорил: «Вы обустраиваете месторождение? Молодцы! А теперь здесь нужна по нормам пожарная часть такая, а вот здесь — такая». Иначе объект никто не примет. В существующих нормативах было записано: «Если через установку комплексной подготовки газа в год проходит больше 7 миллиардов метров кубических газа, то в обязательном порядке обеспечивается ее пожарная охрана». На каждой такой установке создавалась пожарная часть на 6 выездов – 80 человек личного состава. Но позвольте, ведь в случае аварии происходит отсечение газа на входе и выходе, а в установке остается не более 2000 куб. метров, уж никак не миллиарды. И ради этого в тундре содержать 80 человек личного состава, создавать опорные пункты для тушения крупных пожаров, держать на них дорогостоящую технику? Говорят, что правила пожарной безопасности написаны кровью. Не спорю. Но здравый смысл должен быть всегда, даже когда кровью пишут.

Проектные институты, производители устаревших систем противопожарной защиты, эксплуатирующие организации сопротивлялись как могли. Пришел Тагиев, говорит: «В области пожарной безопасности вы все отстали на 40 лет, вы неправильно работаете». Они отвечают: «Чего ты хочешь вообще? У нас все хорошо. Ну, горит иногда, но зато все наработано, все накатано. Чего это – меняй, переучивайся? Не хотим». И ставили препоны, пока мы не вышли на председателя правления «Газпрома» с письмом о необходимости внедрения новых быстродействующих систем пожаротушения. И только когда председатель собственноручно написал «Согласен», все начало двигаться в нужном направлении.

Болезнь 90% организаций, проектирующих системы противопожарной защиты, в том, что в их штате нет высококлассных специалистов. Да что там высококлассных, просто хороших большой дефицит. Связано это с тем же, с чем и в медицине, и в преподавательском составе университетов. Просто очень мало хороших специалистов.

Системы, которые применялись в «Газпроме», это отечественные системы. Наши российские компании смогли предложить действительно эффективные решения.

Действующую в России систему норм и правил анализировать не буду, но скажу, что у нас в стране нет единой системы управления пожарной безопасностью. Государство отошло в сторону, профильные структуры компаний этим заниматься не хотят. Говорят: «А чего мы? Есть проектный институт». Например, в «Транснефти» пять институтов, даже шесть, и каждый вроде работает в рамках существующих нормативных документов. Да, нормативы для проектных организаций есть, можно им слепо следовать, и получится то, что мы имеем. А имеем крупные пожары на объектах ТЭК. Потому что нормативы допускают много разных систем пожаротушения. Одни рассуждают: «А чего думать, вот здесь написано «можно», так давай применим». У другого товарищ выпускает какие-то системы, говорит: «Давай поставим», берут и ставят. А профессионального координирующего и жестко контролирующего органа нет. За проектами никто не следит. Хотя, когда говоришь: «Коллеги, вы как работаете вообще?», они всем своим видом показывают: «А ты чего вообще нас учишь?».

Считаю, что в Министерстве топливной энергетики необходимо создать координирующую структуру, которая будет осуществлять единую техническую политику на всех объектах ТЭК. Если не применить такую систему, какую мы применили в «Газпроме», где полный контроль ведется на всех этапах, начиная с технического задания – положительного результата не будет. Проектировщик проектирует, строитель строит. Потом эксплуатирующая организация получает объект. Но объект она получает уже ущербный. В нем еще на стадии проектирования и строительства заложены все возможные риски. И пожарная охрана, которая потом обслуживает этот объект, тушит пожары, рискует жизнью – для чего? Непонятно. Но если в этот объект начать с первых дней проектирования закладывать нормальные системы, быстродействующие, эффективные, ставить пожарную охрану там, где она действительно нужна, тогда будет результат. А у нас этого нет. И в «Газпроме» сейчас это потихоньку сходит на нет.  Но не потому, что Тагиев ушел. Система, которая была построена, все еще действует, но уже потихоньку начинается спад. Потому что нет единого и бескомпромиссного координирующего органа.

Мой опыт работы показал, что я в некотором роде ошибся. Я считал, что кто бы ни был во главе компании – четко регламентированная и утвержденная система будет работать. И мы создали Концепцию противопожарной защиты «Газпрома», в которой прописали это. Но, как оказалось, у нас в стране путем разработки и утверждения стандартов вопрос не решишь. Крайне важное значение имеет личность того, кто стоит во главе процесса. Он должен иметь три основополагающих качества: профессионализм, твердость в достижении цели и порядочность.

Пожарная безопасность – категория нравственная и профессиональная. Если на объекте установлено некачественное и мало пригодное противопожарное оборудование, то могут пройти годы, а доказательств недобросовестности и низкой квалификации исполнителей так и не будет. Ведь пожарная техника проверяется в деле. И необходимо, чтобы в пределах своего ресурса она исправно сработала даже через 10 лет после ее установки. Но вот эти годы и манят – ведь через 10 лет кого там будут искать? По этой самой причине непрофессионалы очень часто пытаются рулить в области пожарной безопасности. Если такому «профессионалу» в авиации, например, скажут: «иди, напиши инструкцию для взлета и посадки самолета, а потом сам по ней полетай», он никогда не возьмется. А в пожарной безопасности все «специалисты».

Вопрос об анализе риска техногенных аварий впервые начал звучать в 1990 году, 25 лет назад. И он очень тяжело внедрялся в сознание наших людей. Об этом заговорили после аварии на нефтяной платформе Piper Alpha в 1986 году, когда погибло 167 человек. Этот случай разбирался Верховным судом Англии, и судья лорд Каллиган впервые записал в решении суда, что компания-оператор должна проводить анализ риска и обеспечивать приемлемый уровень безопасности платформы.

Что такое, в сущности, анализ риска?  Анализ риска на нефтяной платформе показывает, например, самое слабое звено в технологическом процессе. Как это определено? Статистикой. Чаще всего на платформе происходят аварии на насосах для перекачки нефти. А где именно на насосе? Подшипник вылетает. Значит, надо либо подшипники ставить усиленные, либо ставить на насос систему пожаротушения. Но это не говорит о том, что угрозу несет только насос. Каждое помещение анализируется отдельно, каждый модуль отдельно, каждый блок отдельно. И система пожаротушения, система защиты платформы в целом анализируется и выводится какое-то значение. Какое? В ГОСТе записано, что индивидуальный уровень риска поражения от факторов пожара должен быть 10 в минус шестой степени. Это значит, из миллиона работающих в год только один может пострадать от факторов пожара. Это реально? Конечно, нет.

Как проводится анализ риска? Много кто говорит о нем, но мало кто понимает, а еще меньше тех, кто умеет. Просто модно стало. Есть компьютерные программы: к примеру, в трехмерной проекции технологического модуля закладываются аппараты, емкости, трубопроводы, прочее технологическое оборудование. Далее специалист добавляет системы безопасности: клапана отсечения, систему сброса давления, системы пожаротушения, взрывозащиту, огнезащиту и.т.д. Запускает программу, и компьютер выдает, допустим, 10 в минус третьей степени. Это неприемлемый уровень риска. Специалист снова садится, добавляет новые системы безопасности, и все это до тех пор, пока не получит риск на уровне 10 в минус пятой степени, а в идеале – в шестой. Уже нормально. Дальше системы, которые он добавил на своем компьютере, отражаются в рабочей документации. Вот так это и происходит.

Первая угроза в промышленной безопасности – это отсутствие органа, осуществляющего единую техническую политику на объектах ТЭК на уровне государства. Все идет вразнобой, каждая компания решает вопросы безопасности исходя из компетенций своих проектных организаций.

Вторая угроза – это отсутствие в крупных компаниях постоянной работы по контролю за применением наиболее эффективных систем противопожарной защиты и прочих. Работа должна начинаться на этапе технического задания и не прекращаться до завершения строительства объекта.

Третья угроза — большое количество непрофессионалов, осуществляющих деятельность в области пожарной безопасности.