Известный журналист, специализирующийся на юридической проблематике, обозреватель «Новой газеты» Леонид Никитинский опубликовал в своем издании расследование «Сбитый проектировщик», посвященное делу Сергея Островского — главного инженера проекта строительства космодрома «Восточный». Основная мысль текста высказана уже во врезе к нему: «Следственный комитет «осваивает космос» и тем самым все более отдаляет сроки первых запусков с космодрома «Восточный»».

Автор напоминает, что, по словам вице-премьера Дмитрия Рогозина, на фоне срыва сроков строительства космодрома «Восточный» было возбуждено и расследуется 20 уголовных дел, большинство из них связано со строительством. Об одном из таких дел — по обвинению в хищении проектировщика (главного инженера проекта) Сергея Островского и рассказывает статья.

Начало дела автор описывает так: «Звонок из Следственного комитета в ноябре 2014 года застал Островского в Амурской области на космодроме, а возвращался он через Благовещенск – перед Басманным судом это будет представлено как «скрывался от следствия». 17 ноября его допросил старший следователь по особо важным делам СК РФ генерал-майор юстиции Д.В. Никандров. Выйдя от него утром, Островский еще позвонил жене и рассказал по телефону: «Ну, я там, конечно, вспылил»… Затем он поехал на работу в «31-й институт», а вечером по дороге домой ему опять позвонили из СК, чтобы получил новую повестку. Островский попросил, чтобы ее кто-нибудь подвез к его дому на Таганке, но домой он так и не попал – у машины его скрутил ОМОН. В квартире до 4-х утра шел обыск. Что хотели найти, жене объяснять на стали, но электронные носители увезли все и без разбору».

«21 ноября 2014 года, — продолжает Никитинский, — генерал Никандров подписал постановление о привлечении проектировщика Островского в качестве обвиняемого. Речь шла о «пособничестве в сговоре с неустановленными лицами» в хищении путем присвоения или растраты (ст. 160 УК) 113 млн. руб. при проведении изыскательских работ и проектировании жилого городка и делового комплекса космодрома «Восточный». По этой статье суд еще дважды продлял сроки содержания под стражей — в январе и марте 2015 года. Однако 18 мая 2015 года Островскому было предъявлено уже другое обвинение – теперь на сумму в 14 млн. рублей и присвоенную путем мошенничества (ст. 159 УК РФ). Доводы защиты о том, что сумма предполагаемого ущерба снизилась в 10 раз, новое обвинение касается предпринимательства, а значит мера пресечения теперь не должна быть связана с лишением свободы, судом услышаны не были. Срок содержания под стражей продлялся еще трижды — в последний раз в ноябре и до 17 января 2016 года».

Дополнительная специфика ситуации состоит в том, что арестанту Островскому рассказывать о себе соседям по камере надо с оглядкой: чтобы не выдать какую-нибудь из государственных тайн, известных ему по работе в «З1 ГПИИС» во множестве. «Нам же, — пишет автор, — придется представить его и институт, с которым вся его жизнь была связана неразрывно, опираясь на рассказы коллег и, в первую очередь, Станислава Воинова, который возглавлял «31-й» в течение 19 лет (до 1992 года) и сегодня в свои 86 остается его «живой легендой»».

Вот этот рассказ: ««31-й Государственный проектный институт специального строительства» (31 ГПИИС) был создан в 1944 году (с другим названием) и проектировал: полигоны для испытаний особо опасного оружия, сооружения РВСН, пункты управления родов войск, хранилища боеприпасов и «сопутствующие объекты», однако главным его детищем были космодромы. В 2009 году институт был акционирован и стал ОАО, но Островский пришел сюда гораздо раньше — в конце 80-х — и пережил вместе с «31-м» очень разные времена – не все специалисты такие испытания выдержали. Островский получил второе образование в МИФИ, поработал инженером, но довольно скоро был назначен главным инженером проекта – «ГИП». ГИПы – «элита», специалисты, сочетающие инженерные таланты и опыт работы с умением руководить людьми. Островский успел поработать на всех космодромах, но после развала СССР объем оборонных заказов сильно сократился, а численность «31-го» в середине 90-х упала с 2 500 до (фактически) 350 человек. После «перестройки» «ГИП» становится не столько инженером, сколько менеджером со всеми функциями, свойственными этой дотоле не известной у нас профессии: от поиска заказов и финансирования, набора команды, до отчета и сдачи документов, в том числе финансовых. В 2004 году в звании полковника, имея многочисленные награды, в 43 года Островский вышел на пенсию и тогда же учредил ООО ПСК «МИКОС» — проектное бюро. Но и в институте его попросили остаться на условиях неполной рабочей недели. Ему бы тихо заняться строительством элитного жилья, но «ГИПа» Островского снова «позвал космодром»».

Никитинский напоминает, что «будущий космодром – всего лишь огромная территория, а чтобы готовить в его границах «стартовые столы» и строить технические сооружения, надо понимать, какую именно «свечку» будут запускать. У ракет разные характеристики, они ведут себя по-разному на разных стадиях взлета, и там все меняется в считанные доли секунд. При начале работ на «Восточном» предполагалось, что отсюда полетит новейшая «Русь-М». Коллеги Островского по «31-му» говорят, что он был одним из первых, кто предупреждал: нет никакой «Руси-М», и в такие сроки довести ее до ума нереально. Так и вышло: в 2011 году «31-му» предложили чертить «стол» для «Союза-2». Проекты и расчеты для «Руси-М», между тем, были не только выполнены, но и сданы. Среди прочего надо было сделать расчеты на случай взрыва на первых секундах взлета. Справиться могли лишь известные Островскому специалисты, с которыми он и расплатился через ООО ПСК «МИКОС»».

Как пишет автор, сумма в 14 млн. рублей, которая сейчас вменяется Островскому в виде хищения, — это деньги, которые, по его версии, были уплачены за эти так и не пригодившиеся впоследствии расчеты. По условиям договора они должны были быть представлены на электронном диске, в бумажном виде в них не было нужды – на их основе дальше надо было считать и проектировать уже сооружения. Ряд свидетелей подтверждает, что расчеты производились, диск этот они держали в руках, но куда он делся после 2011 года, когда всю «Русь-М» положили на дальнюю полку, – черт его знает».

«Островский говорит, — продолжает Никитинский, — что, может быть, сам он следы этих расчетов и нашел бы в каком-нибудь из компьютеров, если бы получил к ним доступ. Но их все сгребли при обысках в ноябре 2014-го, и защита не знает, где и в каком состоянии они находятся. Известно, где находится он сам, но теперь непонятно – кому это нужно».

Автор задается вопросом: «14 миллионов рублей – не та сумма, которая могла бы затормозить строительство «Восточного». А куда делись 113 миллионов, которые вменялись ему первоначально и в хищении которых (какими-то другими лицами) Островский якобы был только «пособником»?»

Об этом, по словам Никитинского, «мог бы рассказать только старший следователь Д.В. Никандров. Но за год от генерал-майора юстиции это дело спустилось к просто майору Рыжкову Ф.И., и во втором обвинении (оно и будет направлено в суд) следов первого уже нет. Но стоит достать и тот, первый документ, из корзины: именно он позволяет с уверенностью говорить о «государственном заказе» на «строительство» уголовного дела».

«Роскосмос оценил стоимость пусковой инфраструктуры «Восточного» в 120 млрд. рублей — сообщает автор. — Главное место в длинных цепочках многомиллионных проводок занимают структуры с такими названиями, которые и выговорить невозможно – как бы ОАО, но выращенные, на самом деле, искусственно из прежних «китов» в сфере оборонки. Среди них мелькнула, может быть, единственная частная фирма: ООО ПСК «МИКОС»».

На базе своего опыта автор поясняет, что «в логике следствия, набившего руку на «экономических» делах (а там случаются не только государственные «политические» заказы), — это «прокладка», и доказать хищения – теперь только вопрос допросов и терпения. А жесткость по отношению к Островскому, видимо, объясняется той неформальной ролью, которую он, действительно, играл на космодроме».

Это он, пишет Никитинский, а не кто-то должностью повыше, знал тут все: «Масса нюансов, каких-то на ходу принятых решений ни в каких бумагах уже не найдешь – их помнит только «ГИП». Со всеми правительственными комиссиями на «Восточный» летал именно он, на всех парадных фотографиях рядом с Рогозиным (и чуть впереди) — тоже Островский. Рассмотрев эти фото, в Следственном комитете, вероятно, решили: вот он-то нам все и расскажет».

Дальнейшие изменения обвинения, но с оставлением Островского под стражей – диктуются уже, по мнению автора, только нежеланием Следственного комитета самому отвечать за то, он, по сути, внес дополнительную неразбериху в строительство космодрома и еще на сколько-то месяцев отдалил обещанный запуск.

И здесь автор напоминает о последней фразе, которую Островский утром в день своего задержания успел сказать жене: «Я там, конечно, вспылил». «Он сам прекрасно знал и знает себе цену, — пишет Никитинский. — А в Следственном комитете ее, вероятно, с опаской начинают понимать только теперь, а год назад им на это было наплевать».

Завершает свой материал журналист сообщением о том, что заметка не просто информирует читателей о ходе дела, но станет еще и инструментом прямого действия: «В начале декабря председатель Верховного суда РФ В.М. Лебедев, выступая перед Советом судей, снова заговорил о том, что ходатайства следствия о заключении под стражу удовлетворяются судьями без разбору, а при продлении сроков содержания под стражей практически всегда (98%). Воспользовавшись тем, что в перерыве Лебедев поднял эту тему и перед журналистами, я пообещал передать ему вопиющий пример – «дело Островского». Эта заметка будет передана в Верховный суд вместе с жалобой адвоката».

Источник: Полит.ру — http://polit.ru/news/2015/12/14/vostochny/